Вышла вторая часть сказочной дилогии «Хранители мира» Мелиссы Харрисон, современного классика британской литературы, лауреата премии Costa Novel Award.
На этот раз Мох, Вереск и Щавель решили вернуться из Человечьего Улья домой на Ясеневую улицу. Вдруг там найдется чудо-средство, которое спасет их народ от исчезновения.
Предлагаем вам отрывок из этой волшебной, загадочной и доброй истории.
Под землей
Веспер шёл впереди и указывал путь друзьям: кончик его хвоста белел в дождливой ночи. Лихач перелетал с одного придорожного дерева на другое и подбадривал путников с высоты. В отличие от сов, у которых в сырую погоду быстро мокнут перья, скворец мог легко стряхнуть с себя воду, что и делал время от времени.
Вскоре друзья оказались в маленькой роще. Здесь петляли пешеходные дорожки и стояли урны для мусора, но когда-то эта рощица была частью огромного леса. Люди, которые выгуливали здесь собак, даже не догадывались, какое древнее это место. Но деревья-то всё знали — даже относительно молодые вроде рябин и серебристых берёз.
Вход в барсучью нору прятался среди вывороченных корней берёзы, которую повалил знаменитый осенний ураган 1987 года. Вообще-то, в норе имелось много входов и выходов, что неудивительно: барсуки жили здесь добрых три сотни лет. Один предприимчивый строитель решил воспользоваться пещеркой, оставшейся после падения дерева, и прокопал ещё один лаз.
Веспер помедлил у входа и оглянулся на друзей. Лихач спорхнул на землю и теперь замыкал небольшую колонну. Лисы иногда спят в просторных барсучьих норах, но городскому жителю Весперу пока не приходилось ночевать в таких условиях. Чуточку поколебавшись, он сунул голову в тёмный лаз, пригнулся и проскользнул внутрь. У тайного народца, как у многих детей природы, глаза неплохо видят в темноте.
Вскоре Мох уже вполне отчётливо различал всё вокруг. Только бедный Лихач то и дело спотыкался и сыпал ругательствами на ходу. Лаз был довольно широким, с высоким потолком и гладкими стенами: их на славу отполировали толстые барсучьи бока. Сверху свисали корни кустов и молоденьких деревьев.
Время от времени лаз ветвился, и из боковых туннелей веяло свежим запахом дождя или, наоборот, густым ароматом земли, если ход уводил ещё дальше вглубь.
Наконец путники попали в большой подземный грот с двумя тёмными туннелями по бокам. Мощные корни деревьев пронизывали грот от пола до потолка, словно колонны, и составляли часть одной стены. Веспер велел друзьям подождать и хорошенько обнюхал нору, чтобы проверить, нет ли в ней других постояльцев. Однако чутьё сказало ему, что сюда уже несколько недель никто не заглядывал.
— Отличное место! — воскликнул Мох, вертя головой по сторонам. — Может, чуточку сыровато, но для укрытия вполне сгодится.
— То что надо, — согласился Вереск. — Молодчина, Веспер!
— Лихач, а ты как? — спросил Чердак.
Скворец уныло сгорбился и как будто растерял всю свою лихость.
— Не дело это, вот что я вам скажу.
— Как-как? — не понял домовой.
— Птица под землёй. Это неправильно. Говорят, у нас есть какая-то дальняя родня, которая куда-то там закапывается. Но я на такое не согласен. Не дело это, ясно вам?
— Лихач, но это же ненадолго, — примирительно сказал Чердак. — Сунь голову под крыло да подремли. Тебе ведь давно пора спать.
— Если б знал, что оно так будет, нипочём бы за вами не пошёл. Сделал бы как всегда, нашёл бы себе тихий уголочек, — пробормотал скворец. — Ничего бы со мной не стряслось. А теперь я тут, в какой-то дыре, а над головой даже неба не видать. Как жить, я вас спрашиваю.
Мох погладил беднягу-скворца по сгорбленной спинке.
— Пойдём-ка вон к тем корням, видишь? Устроишься на одном из них, как на ветке. Это ведь тоже часть дерева. Представь себе: корень идёт наверх, а там уже ствол, и крона, и листья, и свежий воздух. Ну как, полегчало?
Мох и Чердак подсадили скворца на один из перекрученных толстых корней. Лихач изо всех сил вцепился в него коготками.
— Спасибо, начальник, — пробормотал он. — Так оно и впрямь получше. Утром увидимся, — и с этими словами скворец немедленно уснул.
Неподалёку, в укромном уголке, свернулся калачиком Веспер, пристроив голову на передние лапы.
— Ну что? — спросил Вереск, подбоченясь. — Как будем коротать ночку? Я ничуточки не устал, а вы?
— Я тоже, — сказал Щавель.
Мох и Чердак помотали головами.
— Придумал! Давайте играть в «Догони жёлудь».
— Места маловато, — с сомнением сказал Щавель.
— И потом Чердак ведь не умеет.
— Ну так мы втроём поиграем. Чердак, ты же не против? Вот видите, Чердак не против!
— Нет уж, Вереск, — твёрдо сказал Мох. — Так нечестно. Если играть, то всем вместе, или не играть вообще. Знаете что? Давайте лучше рассказывать истории.
— Ну ладно, — кивнул Вереск. — Я начну. Давным-давно, в прежние времена, когда людей ещё не было в Зелёном Мире, наш предок Робин Весельчак сделал нас хранителями самых чудесных мест на свете. А про домовых никто даже и не слыхал…
— Ну всё, хватит. Пойду пройдусь, — сердито сказал Чердак и побрёл к одному из лазов, что вели куда-то в темноту и неизвестность.
— Чердак, постой! Не уходи! — крикнул Мох. Но в ответ донеслось только эхо.
— Что это на него нашло? — невинно спросил Вереск.
— Вереск, ты отвратительно себя ведёшь! Я очень на тебя зол, — сказал Мох, отвернувшись от тёмного лаза и сердито глядя на Вереска.
— Я? А я-то что сделал? — Ты прекрасно знаешь что! С самого начала пути ты всё время нападаешь на бедного Чердака. Знаешь, как это называется? Травля!
— Что-о? Ни на кого я не нападаю. Что я могу сделать, если мы не ладим? Никому не хочется считать себя отрицательным героем. Травля — дело гадкое, и всё же многие из нас в нём участвуют — хотя бы раз в жизни. Обычно так бывает, когда мы чего-то боимся или не любим сами себя.
— Мох прав, — сказал Щавель. — Ты всё время оттираешь Чердака в сторону, причём нарочно. По-моему, тебе надо извиниться.
— Чердаку тоже надо извиниться, — сердито буркнул Вереск. — Глупец этот ваш домовой. И причёска у него дурацкая.
— Хватит! — сказал Мох. — Да что с тобой творится? Ты прекрасно знаешь, что Чердак не глупый. И чего ты прицепился к его причёске? Мало ли, у кого какой стиль. Давай-ка по-честному: что ты к нему прицепился?
— Ах, ну да, всё понятно! Чердак — молодец, — сквозь зубы прошипел Вереск. — Хорошо, наверное, когда у тебя такой замечательный лучший друг.
При этих словах Веспер вдруг поднял голову и пристально поглядел на троих спорщиков. Правда вышла наружу, и теперь надо было с ней что-то делать.
— Ах, так ты ревнуешь! — сказал Щавель. — Вот оно что. Никогда бы не подумал. Ведь я сам у вас почти что новенький.
— Ох, Вереск… — тихонько сказал Мох.
Всю его злость как рукой сняло при мысли о страданиях друга. Когда все трое обнялись на этот раз, слёзы катились по лицу Вереска.
Продолжение в книге «Хранители мира».
