Вася, его мама и старшая сестра переезжают в старинный дом, в котором жила их бабушка. На первом этаже находится «Лавка страха» — их семейный книжный магазин. Там продаются только ужастики и скрывается древнее зло, поглощающее мечты и души.
Подростки случайно освобождают монстра из «Лавки», и теперь ребятам предстоит пройти серьезные испытания, чтобы спасти город и себя.
Принесли отрывок из этой захватывающей фэнтези-истории.
Бумажная книга Электронная книга
Пироги и ужасы
Молния ударила еще раз, осветив вывеску на первом этаже, и я прочитал крупные буквы: «ЛАВКА СТРАХА».
— Что за странное название?! — я уставился в окно.
Под вывеской виднелась красная дверь, а по бокам темнели стеклянные витрины.
— Лучше не придумаешь для такого магазина, — Агата пожала плечами.
Я нахмурился, переводя взгляд с сестры на маму.
— Какого еще «такого»?
Мама непонимающе обернулась на меня и принялась собирать сумки, наваленные на переднее сиденье.
— Ой, я что, забыла тебе сказать? — невинным голосом протянула Агата и широко ухмыльнулась. «Забыла», ага.
— В «Лавке страха» продаются все ужастики, которые когда-либо были
написаны. Только ужастики!
Мама вышла из машины. Агата, наслаждаясь произведенным эффектом, последовала за ней.
Я смотрел на них как во сне.
— Что?!
Я запихнул комиксы в рюкзак, вылез из машины и понял, что встал прямиком в глубокую лужу.
Агата тут же принялась нагружать на меня вещи.
— И мы что, будем тут жить?! — я крикнул маме, отбиваясь от сестры. — В магазине страшных книжек?!
— Не в магазине, а над ним. — Мама судорожно перерывала свою сумку. — Между прочим, в «Лавку» приезжают со всей страны и даже из-за границы. Уже чуть ли не сто лет!
— Да хоть четыреста! — Я метнул угрожающий взгляд на фыркающую от смеха сестру. — Нет ничего хуже ужастиков!
Мама на секунду перестала рыться в сумке и глянула на меня.
— Любой другой мальчик был бы в восторге!
Она направилась не к красной двери под вывеской, а к небольшому крыльцу сбоку дома и жестом велела следовать за ней. Темная витрина «Лавки» зловеще в упор смотрела на меня.
— Вот он пусть здесь и живет, — буркнул я.
Дверь в дом оказалась тоже красной, высокой, с завитушками и массивной железной ручкой. Я потрогал ее и тут же отдернул пальцы — их обожгло холодом.
Мама наконец откопала ключи и справилась с замком. Дверь бесшумно отворилась, разинув темную пасть, и мы ступили внутрь. В доме пахло чем-то старым и пыльным. Мы поставили сумки на пол. Мама пощелкала выключателем у входа, но ничего не произошло.
— Я же говорила: отключилось электричество, — бодро сказала она, как будто мы должны были этому обрадоваться.
Мы включили фонарики, и по полу и стенам заскользили желтые кружки света, выхватывая большой шкаф, скамейку, зеркало в старинной раме. Мы прошли через холл и попали в огромную гостиную с высоким потолком. Ноги утопали в мягком ковре, как будто мы шли по спине огромного зверя с длинной пушистой шерстью.
Я сбросил промокшие кроссовки. Лучи фонариков осветили плюшевый диван с кучей подушек, разлапистые кресла и пару низких столиков на витых ножках. По стенам шли книжные полки, кроме одной — там громоздился настоящий камин. Огня в нем, конечно, не было.
— Прямо замок с привидениями, — хмыкнула Агата, светя на картины в тяжелых рамах.
В эту секунду мой фонарик мигнул несколько раз и погас.
— Вы это видели? — от волнения у меня даже голос сел.
Я пощелкал кнопкой — фонарик загорелся, но светил еле-еле.
— Сто раз тебе говорили: заряди батарейки, — сестра усмехнулась и посветила мне прямо в лицо, ослепив.
— На кухне наверняка должны быть свечи, — мамин голос начал удаляться.
Я потер глаза, едва не врезавшись в пыльную бархатную штору, закрывающую окно. Мама с сестрой ушли вперед, но у меня вдруг появилось очень четкое ощущение, что мне в спину упирается чей-то пристальный взгляд. Прямо как тогда, из леса. Я направился вслед за уплывающим Агатиным фонариком. На выходе обернулся, но не увидел ничего, кроме темноты гостиной.
В кухне, переходящей в столовую, мама уже поставила на длинный стол витой подсвечник с несколькими рогами, в которых горели свечи. От их пламени на стенах, потолке и даже на наших лицах извивались тени.
— Плита газовая, — сообщила мама. — Так что готовить можно.
— Интересно что? — с сарказмом поинтересовалась Агата и подошла к холодильнику.
Без магнитов, наклеек и записок типа «Агата, помой посуду» с накаляканным поверх «Васина очередь!!!» он казался голым. Сестра распахнула дверцу и повернулась к нам — внутри холодильник был таким же пустым, как снаружи. Я устало сел за стол. Тоскливо поцарапал ногтем гладкое дерево. Раньше — дома — на кухне всегда пахло чем-то теплым и вкусным. Здесь, как и во всем остальном доме, пахло холодом и сыростью.
— Может, пиццу закажем?
— Если в этой дыре и есть доставка, — Агата фыркнула, игнорируя мамины укоризненно поджатые губы, — то только местная. И даже если бы мы знали ее телефон, она уже по-любому не работает.
Я застонал и уронил голову на стол. Раздался гулкий звук.
— Вот это пустая башка, — расхохоталась сестра, но сквозь ее смех снова, на этот раз настойчивее, донесся тот же звук. Я резко выпрямился.
Кто-то стучал во входную дверь. На крыльце стояла самая странная парочка,
которую мне когда-либо доводилось видеть. Обе тетеньки были одинаково старыми, но на этом их сходство заканчивалось. Одна была худой и высокой, вытянутой вверх, как копье на рисунках в «Монстрыцарях». Вторая скорее походила на щит на коротких ножках.
Мама ахнула, впустила их в дом и тут же обняла одну за другой. Мы с Агатой недоуменно переглянулись.
— Здороваться-то, значить, будем? — низенькая старушка грозно уставилась на нас из-под густых бровей.
— Эм, здрасте, — проблеял я.
Сестра кивнула.
Вторая, высокая, покачала головой:
— Галя, прекрати. Они нас не помнят и видели-то, дай бог, на фотографиях! — Она тепло улыбнулась и потрепала меня по голове. — Меня зовут
Виолетта Иванна. А это…
— Тетя Галя, — резко оборвала ее низенькая. — Без всяких Иванн.
— То есть вы тоже Ивановна? — Агата вскинула брови. — Вы что…
Тетя Галя сунула ей в руки огромное блюдо, накрытое, как куполом, крышкой. Из-под нее доносился сладкий запах.
— Сестры, сестры.
Мама шмыгнула носом и улыбнулась.
— Это подруги детства вашей бабушки. Она показывала вам фотографии. Они живут прямо в доме напротив!
В памяти всплыло что-то очень смутное, и я на всякий случай покивал.
— Можно сказать, молочные сестры, значить! — Тетя Галя шумно высморкалась в носовой платок и сунула его в карман цветастого платья. — С младенчества!
Я знал только про кровных братьев — наверное, это какой-то девчачий вариант того же самого.
— Какие же вы красавцы выросли, — торжественно произнесла Виолетта Иванна, снова погладила по голове меня, следом — Агату и поплыла за мамой и тетей Галей на кухню.
На блюде под крышкой оказался яблочный пирог. В наших вещах завалялись чайные пакетики, и через пятнадцать минут мы сидели за столом, пили чай и уминали кусок за куском.
При свечах стало еще заметнее, насколько разные старушки-сестры. Виолетта Иванна то и дело улыбалась и говорила так, как будто она на сцене или в телевизоре. На ней повсюду блестели украшения, и вообще она здорово напоминала актрису из старых фильмов. Тетя Галя, наоборот, неуклюже вытянула ноги в шлепанцах и почему-то, несмотря на лето, толстых шерстяных носках. Брови у нее воинственно топорщились, пряча глубоко посаженные глаза, и я изо всех сил старался на них не пялиться.
Это было трудно, потому что она все время хмурилась — даже когда мама принялась расхваливать пирог.
— Мама рассказывала, что у вас самый большой сад во всем городе, — сказала она. — Наверняка и яблоки самые вкусные!
— Во всяком случае, так говорят! — кокетливо улыбнулась Виолетта Иванна.
А тетя Галя мрачно закивала, отхлебывая чай.
— Говорят, говорят — а кто ухаживает за этим садом, а? Деревья-то старые, больше сотни лет.
— Прямо как «Лавке страха»! — подхватила Агата, и меня передернуло.
Тетя Галя насупленно промычала что-то утвердительное, а Виолетта Иванна всплеснула руками.
— Так они же и есть ровесники! Наши яблони появились тогда же, когда и ваш магазин. Ваш прадедушка помог…
— Пора нам, — перебила ее тетя Галя, с кряхтением поднимаясь со стула. — Не будем вам мешать на ночь устраиваться.
На лице Виолетты Иванны мелькнуло обиженное выражение, и я сердито посмотрел на тетю Галю. Наверняка она старшая из сестер! Нам пришлось идти провожать их до дверей.
— Похожа на ведьму, — прошептал я на ухо Агате, дожевывая пирог и кивая на тетю Галю. — Даже брови прямо как из мультика.
— Что ж ты тогда пирог уминаешь, — зашипела сестра с ухмылочкой. — Гензель и Гретель не помнишь, что ли? Для чего ведьмы детей откармливают?
Я махнул рукой.
— Да вторая вроде ничего. И потом, не волнуйся. Я подождал, пока ты первая поешь. Если что, с тобой бы что-нибудь случилось.
— Маленький га… — Агата попыталась схватить меня за шиворот, но мама и наши гостьи обернулись.
Старушки обняли нас всех по очереди, обсуждая с мамой, в хорошем ли состоянии комнаты и потребуется ли ремонт.
— Мам! — Я подскочил поближе — нужно было занять самую классную комнату до того, как это сделает сестра. — Я буду в башне, ладно?
Обе старушки замерли и медленно повернулись ко мне, вытаращив глаза. Как будто я сказал, что хочу ночевать во дворе. Мама покачала головой.
— Там нет комнаты, даже входа нет. Это просто такой элемент декора, архитектор придумал.
Серьезно? Дом с башней, в которую нельзя даже зайти?! Я застонал от разочарования.
— Между прочим… — осторожно начала Виолетта Иванна, но тетя Галя резко взяла ее под руку.
— Времени-то уже! Пошли мы, спокойной ночи! — и, не дожидаясь наших ответов, она потащила свою сестру на улицу и захлопнула входную дверь.
Но перед тем как дверь закрылась, я успел поймать взглядом лицо Виолетты Иванны. Ей явно хотелось что-то сказать.
Отрывок из книги «Лавка cтраха».
Заказать:
