Слишком цепляющийся или чересчур отстраненный взрослый, не понимающий свои желания или избегающий близости — всё это следствие травм, которые мы получаем детстве. Как же быть? Как воспитать ребенка, который не пронесет эту ношу через всю жизнь? И как заметить, что вы, как родитель, делаете что-то не так?
Выясняем с помощью книги «Как найти любовь, которую стоит сохранить». И помним: если разобраться, как это происходит, появится шанс обрести радость и целостность.
Что такое травма?
Возможно, вы подумаете, что, говоря о детских ранах, авторы имеют в виду серьезные психологические травмы, например физическое или эмоциональное насилие, алкоголизм, инцест или смерть одного из родителей. Для многих людей это и правда печальная реальность.
Ведь мы родились зависимыми, ненасытными, сложными существами у неидеальных родителей, имеющих свои потребности и проблемы. Даже при самых лучших намерениях что-то может пойти не так. И конечно же, то, что идет не так, больше влияет на развитие человека, чем то, что идет правильно.
Травма на стадии привязанности
Рождение — это, мягко говоря, грубое пробуждение. Шум, боль, яркий свет, жара и холод, разлука с теплым, безопасным лоном. Неудивительно, что новорожденные кричат. Некоторое время ребенок остается в полуаутическом состоянии, наполовину осознавая изменения вокруг себя, периодически реагируя на новое окружение, как будто застряв между сном и бодрствованием.
Привязанность остается приоритетом младенца примерно первые полтора года жизни. Если все идет хорошо, сигналы ребенка правильно воспринимаются и на них реагируют, его кормят, берут на ручки, пеленают и разговаривают с ним, то у него развивается чувство, что он отдельное существо в безопасном мире и обладает достаточными силой и средствами, чтобы получить необходимое.
Источник
Он «надежно связан». Кажущийся незначительным, это критичный момент. Чувство безопасности, установленное на этом этапе, задает тон остальной части нашего путешествия по жизни. Это основа нашей реакции на жизненные опасности и удовольствия
К счастью, примерно у половины людей все происходит как надо. Каким-то образом, со всеми требованиями, пропущенными сигналами, личными проблемами, отвлекающими факторами и кризисами, неделей гриппа и не полностью удовлетворенными желаниями любовь и добрые намерения многих родителей побеждают. У детей формируется надежная привязанность. Повседневная забота о них, по выражению психолога Дональда Винникотта, «достаточно хороша»
Привязывающийся ребенок: страх отчуждения
В ответ на недостаточное внимание на стадии привязанности младенец адаптируется путем либо цепляния, либо отстранения.
Если мать непоследовательна — иногда достаточно приветлива, но в других случаях эмоционально холодна или отсутствует, — у ребенка разовьется навязчивая реакция цепляния. Родители могут быть постоянно занятыми, эгоцентричными или злыми. Их настроение и расписание колеблются. Они непредсказуемы. Возможно, их не устраивает роль родителя, и они пытаются следовать какой-то жесткой формуле, о которой читали в книгах, оказывая необходимые услуги, но по собственным графику или прихоти. Они могут регулярно брать младенца на руки и кормить его, но не тогда, когда он плачет или суетится, требуя внимания. Не способный обрести элементарную веру в то, что его потребности будут удовлетворены, ребенок чувствует, что только непрекращающиеся требования сохранят ему жизнь.
В ответ на ненадежные или непоследовательные отношения старый мозг младенца подает сигнал тревоги, говорящий о том, что он в опасности. Поскольку мать иногда все-таки приходит, младенец продолжает пытаться, чувствуя: если он просто сообразит, что делать — плакать достаточно громко или долго, реагировать определенным образом, — то все получится. Так устанавливается паттерн стресса, непоследовательной реакции, преувеличения и сомнения, формирующий тревожного ребенка.
У цепляющегося ребенка крайне амбивалентное отношение к матери. Измученный ее непредсказуемой доступностью, он пристрастился к тому, чтобы привлекать ее внимание и находить способ заставить ее отреагировать. В то же время он злится, что его потребности не удовлетворяются.
Младенец стоит перед дилеммой, потому что объект боли и удовольствия один и тот же. Ощущая удовлетворение одних своих потребностей и разочарование в других, он начинает вырабатывать амбивалентное (однодновременно хорошее и плохое) отношение к себе.
→ Взрослый: цепляние
Как в случае с травмами на всех стадиях, если ситуация не изменится в более позднем детстве или в подростковом возрасте, у ребенка произойдет «застревание». Его защитные механизмы закрепятся в характере и проявятся во взрослой жизни как основа личности. Он станет тем, кого я называю цепляющимся. Его скрытые за сфабрикованным «я» инфантильные потребности живы, и они вместе с выученными механизмами защиты будут влиять на выбор партнера, ожидания от него и то, как он будет относиться к удовлетворению своих потребностей. Основной жалобой на отношения с ним будет такая: «Ты никогда не бываешь рядом, когда мне это нужно».
Непривязанный ребенок: страх отказа
Другие опекуны постоянно эмоционально холодны и нерегулярно доступны физически. Для них бремя — не потребности ребенка, а он сам. Такие родители воспитывают отстраненного, непривязанного ребенка. В отличие от цепляющегося, он боится привязанности, в которой так отчаянно нуждается, потому что все попытки привязаться оканчиваются эмоциональной болью. В отличие от цепляющегося, которого пугает отсутствие контакта, ему причиняет боль сам контакт. Следовательно, его защита состоит в том, чтобы не приближаться к матери. Если она вообще присутствует, то обычно подавлена, незаинтересована и эмоционально отстранена. Напуганная ответственностью за ребенка, поглощенная своими проблемами или личными приоритетами, она эмоционально отвергает его.
Поскольку контакт приводит не к удовлетворению потребностей (в том числе принятию), а к эмоциональной боли, младенец принимает судьбоносное решение: избегать контакта любой ценой.
«Я плохой, объект (родитель) плохой, мои потребности плохие», — рассуждает он. Это рассуждение приводит к примитивной, но эффективной защите: «У меня нет потребностей». Родитель отверг его, поэтому он отвергает родителя и, наконец, свою жизненную силу. Он не плачет. Он, кажется, доволен тем, что его кормят всякий раз, когда приносят еду. Кажется, ему все равно, берут ли его на руки, разговаривают ли с ним. Но пока потребности изгнаны из сознания, старый мозг постоянно в состоянии тревоги, потому что отвергнутые потребности необходимы для выживания. Чтобы заглушить тревогу, непривязанный ребенок становится холодным душой и телом, значительно сужая — сводя к минимуму — свою жизненную энергию. Чтобы сдержать ее до конца, он конструирует ложное «я», которое выглядит независимым, но на самом деле контрзависимо.
Непривязанные дети не очень много плачут, и, кажется, им это не очень-то и нужно. Они берут все, что могут, и не просят большего. Часто мать гордится своим «хорошим» малышом, поскольку зависимость ей неприятна и неудобна. Отстраненный младенец, движимый страхом контакта, говорит: «Мне не нужна твоя помощь. Я вполне способен позаботиться о себе». На самом деле он просто отчаялся и сдался.
→ Взрослый: избегающий
Если эти паттерны не скорректировать в более позднем детстве или в подростковом возрасте, они проявятся во взрослых близких отношениях. Ребенок становится избегающим. Избегающие склонны вступать в отношения с цепляющимися по вполне предсказуемым причинам. Дело не в том, что у избегающих нет потребностей, — скорее, они давно отказались от их удовлетворения и утратили связь со своими желаниями. Бóльшая часть их самих глубоко закопана, особенно восприимчивая, чувствующая сторона и способность к эмоциональной радости и телесным удовольствиям. Их скрытые потребности в контакте заставляют выбирать партнеров с чрезмерными потребностями в нем, что обеспечивает избегающих контактом, нужду в котором они сознательно отрицают. Следовательно, им никогда не приходится протягивать руку к своим партнерам первыми, поскольку острая потребность партнеров в контакте удовлетворяет их потребность, пусть они ее и отрицают. Но контакт все равно приносит боль.
Травма на стадии исследования
Как только у младенца стабилизируется источник снабжения, он стремится исследовать мир вокруг. На этапе исследования, который длится от полутора до трех лет, задача младенца состоит в том, чтобы безопасно отделиться от матери и начать функционировать самостоятельно, с уверенностью, что затем он сможет вернуться на свою «базу», где безопасно и где его любят. Другими словами, цель успешного этапа привязанности — научиться быть какое-то время отдельно.
Источник
В этот момент у ребенка роман с миром; все для него ново и интересно. Он герой, отправляющийся в поход. Он сует пальцы в электрическую розетку, ест зубную пасту, играет со своими фекалиями, не осуждая и не сдерживая себя. Когда родитель сворачивает его деятельность, бунт ребенка заключается не столько в неповиновении, сколько в разочаровании из-за того, что он ограничен в исследованиях.
Взгляд на этот трудный период в таком свете меняет все наше представление о растущем ребенке. Он исследует, а не бунтует. Пока он сопротивляется сужению своих границ и запретам проявлять любопытство, ребенок никак не может считаться независимым или самостоятельным. Ему нужна частая дозаправка. Он должен иметь возможность уйти сам по себе, но никогда не утратит жажду привязанности.
Дистанцирующийся ребенок: страх быть поглощенным
Если родитель чрезмерно оберегает ребенка, устанавливая строгие ограничения на прогулки, проверяя, все ли в порядке, как только он уходит, если держит его на коленях, закрывая доступ в мир, то ребенок чувствует себя подавленным и держится обособленно. Это может случиться с родителями, которые от природы тревожны или не уверены в себе, но чаще так бывает с родителем, чувствующим себя брошенным и нуждающимся в том, чтобы ребенок постоянно был на связи. Если мать хватается за ребенка, когда он пытается отойти, дистанцирующийся ребенок не захочет возвращаться, опасаясь, что будет снова перетянут на материнскую орбиту.
Или он может внешне приспособиться к потребностям матери, возвращаясь к ней физически (потому что на самом деле она ему нужна), но эмоционально отключаясь. Ему нужно быть уверенным в присутствии родителя, и он еще не готов уйти слишком далеко, он играет в самом дальнем от матери углу комнаты или в пределах слышимости, но на достаточном расстоянии, чтобы не быть достижимым для ее объятий. Он подходит к матери, но настороженно относится к ее ограничениям. В его сознании она одновременно и хорошая, и плохая. В этом возрасте он не может совмещать эти противоположные черты, поэтому, как и цепляющийся, считает ее «плохой», когда она ограничивает его, и «хорошей», когда она позволяет ему отходить от себя, снова запечатлевая на табличке имаго двойственный образ матери.
Чувствуя, что мать отвергает неповиновение ребенка, он начинает отвергать этот аспект себя. Опасаясь потери родителя и последствий этого, ребенок придумывает единственно возможную для себя стратегию, чтобы не потерять опекуна и в то же время не попасть под контроль и не быть поглощенным им. Стратегия состоит в том, чтобы все выглядело так, будто он исполняет родительские желания, но в то же время он внутренне протестует против ее ограничений. Это пассивно-агрессивный синдром. Ребенок позволяет матери взять его на руки, при этом уворачиваясь от поцелуя.
Дистанцирующийся ребенок, чтобы не быть поглощенным, устанавливает жесткие непроницаемые границы. На первый взгляд дистанцирующийся ребенок выглядит как отстраненный на стадии привязанности, но есть одно большое отличие. Отстраненный ребенок никогда не подходит сам и ничего не просит для себя. Он хранит свои переживания в тайне, потому что контакт причиняет боль и провоцирует отказ.
Дистанцирующийся ребенок прекрасно прошел стадию привязанности — его проблемы начались именно тогда, когда он хотел уйти. Он не боится контакта, но ему необходимо тщательно соблюдать границы, ведь он боится, что если подойдет слишком близко, то попадет в ловушку и не сможет сбежать, чтобы дальше вести самостоятельные исследования.
→ Взрослый: изолятор
Во взрослом возрасте дистанцирующийся ребенок становится изолятором. Он физически и эмоционально отчужден. У него есть много способов не проводить время в отношениях, будь то работа, требующая большой отдачи или частых командировок, участие в клубах и благотворительных организациях вне дома, постоянное погружение с головой в книгу или просмотр телевизора. Выходные он проводит в саду или мастерской в подвале и считает, что проводить отпуск порознь — отличная идея.
Изолятор нуждается в своем «пространстве» и ощущает угрозу, если кто-то требует его присутствия или эмоций: «Ты слишком многого хочешь», «Мне нужно личное пространство». Обладая свободой приходить и уходить, взрослый изолятор чувствует себя прекрасно, но как только он замечает, что у других есть потребности, он отстраняется, боясь запутаться, поскольку травмировали его в детстве именно потребности его родителя. Только вина, желание угодить или страх быть покинутым удерживают его от побега. Если он чувствует, что партнер пытается удержать его, он обрушивает на того гнев, требуя оставить его в покое, или уходит и остается в стороне, пока не нарастит броню.
Амбивалентный ребенок: страх потери
Амбивалентный ребенок — продукт родителя, стремящегося освободиться от потребностей зависимого ребенка. Мать побуждает его отправиться в исследовательское путешествие до того, как он к этому готов, или ее нет рядом, когда он возвращается, и разрушается связь, поддерживавшая его первоначальное чувство цельности на стадии привязанности. Она побуждает его отделиться; это может принимать форму игнорирования или отталкивания его, упрощения его страхов, раздражения по поводу его попыток быть с ней или удерживать ее внимание.
«Будь взрослым мальчиком, — может сказать она. — Иди поиграй сам».
Она призывает его вырасти раньше времени, до того, как он будет готов. Он может уйти и хорошо провести время, но, когда он возвращается, матери нет физически или эмоционально и он паникует. В его имаго запечатлена безэмоциональная «плохая» мать.
Источник
В результате ребенок становится боязливым и зависимым. «Где ты была? Я не мог найти тебя», — плач амбивалентного ребенка. Теперь он боится уйти от матери и нуждается в постоянной уверенности, что она не уйдет, как только он оторвет от нее взгляд. Он становится максимизатором с размытыми границами. Опасаясь быть брошенным, он преувеличивает свою аффектацию любыми уловками: слезами, угрозами, выдуманными историями, вопросами — всем, что удержит внимание матери и гарантирует, что, если он покинет ее, она будет доступна, когда понадобится. Когда она рядом с ним по его возвращении или уверяет его, что не уйдет, она становится в его сознании «хорошим» объектом, уравновешивая бросившую его мать, которую он боится потерять.
Как формируется амбивалентное поведение, иллюстрирует история одного клиента: «Мама всегда обкладывала меня играми, карандашами и закусками и говорила: „А теперь будь большим мальчиком, маме нужно отдохнуть“. Через пару минут я всегда тихонько шел в ее комнату, чтобы посмотреть, там она или нет. Казалось, она никогда не была рада меня видеть. „Разве ты не видишь, что я занята?“ — говорила она. Но я продолжал пытаться, всегда придумывал какую-то, как мне казалось, вескую причину ее побеспокоить: „я потерял свой красный мелок“ или „почему батарея такая горячая?“»
→ Взрослый: преследователь
Во взрослом возрасте амбивалентный ребенок становится так называемым преследователем. Он использует всевозможные тактики, чтобы удержать партнера рядом. Отчасти он похож на цепляющегося, с которым у него есть общий страх — быть брошенным.
Изолятор боится, что его будут сдерживать, а вот преследователь боится уйти далеко от дома, если вообще способен на это. Он живет с детскими воспоминаниями о том ужасе, когда оказался один, вернувшись после своих исследований. Чтобы это не повторилось, преследователь всегда мил и оптимистичен, старается, чтобы всем было комфортно и весело, всегда к услугам окружающих, опасается гнева или конфликта, способных привести к тому, что партнер уйдет и воссоздаст детские страхи, связанные с равнодушным или отвергающим родителем. Боясь остаться в одиночестве или быть брошенным, преследователи всегда строят планы, чем заняться вместе: хобби, работа по дому, фильмы, отпуск.
У преследователя есть потребности, но он не обращает на них внимания, потому что ему нужно сначала угодить своей половинке. Он продлевает каждое объятие и звонит своей девушке с работы. Он хочет, чтобы она не засыпала и говорила с ним после занятий любовью. Одна клиентка сказала своему парню: «Когда я просыпаюсь утром, а ты в дýше, мне становится страшно. Я хочу, чтобы ты будил меня и обнимал, прежде чем встать с постели».
Еще больше о поведении родителей и его влиянии на детей — в книге «Как найти любовь, которую стоит сохранить»
Обложка: unsplash
