Известная детская писательница Наталья Ремиш, автор серии книг «Просто о важном», публикует отрывок из новой книги «Моя Лола. Записки мать-и-мачехи». Наталья также ведет клуб легкого родительства «В своем уме» — здесь вы найдете ответы на самые разные вопросы о семье, детях и партнерах.
***
Мне было 34, когда я их нашла.
…Мы познакомились с мужем спустя 11 лет после смерти его первой жены на сайте знакомств. Через две недели мы встретились, через полтора месяца он сделал мне предложение, через три месяца я забеременела, а через девять — переехала в Амстердам. Его детям от первого брака было 11 и 15. И мы жили вместе.
Первые недели, когда я переехала, Лола всегда была между нами: лежала на кровати, сидела за столом, ехала между нами на велосипеде. Ее было бесконечно много. Даже в отсутствии Шерали она была рядом. Но как только у нас с ним возникал конфликт, Лола переставала даже здороваться. Она сливалась с ним, говорила только с ним, прилипала к нему на диване, обращалась только к нему.
Лола с папой
В какой-то момент поведение Лолы во время наших конфликтов с мужем стало другим. Она стала нейтральной и во многом помогала мне. И в целом, отношения стали носить характер Я—Лола, обходя мужа стороной. Она перестала быть только его дочерью, которая везде при нем. Она становилась немного моим ребенком.
Если я уезжала в Москву по делам и задерживалась, она не писала и не звонила. Наша связь резко обрывалась. Мы практически не поддерживали контакта, и это было очень странно, так как дома мы общались много. Могло пройти две недели и вдруг приходило эсэмэс: «Я больше вас никогда не увижу?» Или она звонила и плакала: «Я хочу вас с Мирой еще раз увидеть». Я говорила: «Мы в пятницу возвращаемся, ты что?» Она успокаивалась и ждала.
Когда мы с мужем ссорились, она постоянно спрашивала: «Ты теперь уедешь в Москву?» Я ей отвечала: «Я никуда не уеду больше. Я теперь с вами. Даже когда мы ссоримся».
Наталья и Лола
Теперь во время конфликтов она ходила за нами по комнатам и пыталась нас помирить, расспрашивала, обижалась, если я не хотела объяснять причину ссоры. Потом мы договорились: «Ты ребенок, ты не должна брать за это ответственность, мы сами разберемся. Ты просто живи, звони подружкам и выкладывай фото в снэпчат. Это все твои заботы на сейчас».
— Ты что, была замужем? — мы едим пиццу в аэропорту Ниццы. Лола смотрит испуганными глазами. Я сама упомянула этот факт, чтобы информация не свалилась на нее через пять лет совместной жизни.
— Да, Лелик. Почему ты так расстроилась? Я же папу сильно люблю.
— Потому что это значит, что вы тоже можете развестись, — такого поворота я не ожидала.
— Да, развестись могут многие. Но здесь есть другая сторона. Мы с папой уже знаем, что такое отношения, мы уже были с другими людьми, поэтому наш выбор осознанный.
— Я все равно теперь нервничаю.
Я тоже нервничаю, Лола. Только говорить тебе об этом не буду.
Я нервничаю, что могу потерять тебя, что Мира может потерять всех вас. Развод родителей — самый большой страх моего детства. Вражда между папой и мамой, необходимость находить общий язык с новыми партнерами родителей, отдых раздельно, другие дети в новых браках — все это панически пугает меня с детства.
Лола тоже боится развода, она боится потерять то, что у нее есть. В этом плане мне невероятно повезло. Лола говорит, что ее жизнь значительно изменилась к лучшему после моего появления. Наверное, далеко не все родители получают столько отдачи, сколько я от Лолы.
Лола
Поделка
Первый трогательный момент с Лолой случился 9 августа 2015 года, когда мы приехали домой после роддома. Было раннее утро. Я легла в постель, Миру положили мне под бок. Из своей комнаты приползла сонная Лола и упала мне под руку. Лбом она утыкалась мне в руку, а губами — в затылок Миры, и заснула. Я боялась дышать от того, что я присутствую в этой сцене, что я — ее часть. Я даже плакать не могла, — так сильно утонула в счастье. Мы проспали четыре часа, и почему-то именно они значительно стерли границы между понятиями «чужой» и «свой» ребенок.
В один из моих первых приездов Лола подарила мне поделку. Два деревянных сердечка, обведенных зеленым карандашом. На обратной стороне надпись: L + N = любовь. Этот подарок лежал у меня в ящике два года. И вдруг я его потеряла. Его абсолютно невозможно было найти. Я плакала навзрыд у Лолы на кровати, она гладила меня по голове и говорила, что это просто вещь, важнее другое — важнее воспоминания. Лоле четырнадцать, она бесконечно осознанный человек. Она понимает себя и других, и она невероятно способна на эмпатию.
Лола смотрит в мои зареванные глаза и протягивает руку к плюшевой кошке. Эта кошка спит с ней всю жизнь. Она выглядит уже очень плачевно. Серая, облезлая, миллион раз постиранная игрушка лежит среди фантиков от жвачек и крошек от чипсов на Лолиной кровати. На кошке болтается ошейник. Когда-то он был утонченным украшением из серого бархата со стразами. Сейчас он напоминает выцветший браслет за 50 центов с барахолки. Но на внутренней стороне есть надпись, которая Лоле так ценна. Этот ошейник — подарок подруги из Австралии. Она оставила память в Лолином сердце, написав на ошейнике важные слова.
Кошка неприкосновенна, Лола никому не разрешает ее трогать. Но я плачу на Лолиных коленях из-за потерянного сердца, и она снимает ошейник, протягивая его мне. Я беру подарок и рыдаю еще больше. Я знаю, что сейчас произошло что-то очень важное, и Лола отдала мне часть своей жизни. Счастливой жизни.
Они жили с папой в Сиднее, каждый день ходили на море. Они бесконечно любили друг друга и проводили время в играх на пляже и в путешествиях. Лола была счастлива. У нее была большая собака, расставание с которой стало для нее самым печальным событием в жизни. Переезжая в Амстердам, папа решил не брать собаку с собой. Огромный пес, привыкший к двору и большим пространствам, остался на ферме в Австралии. Лола считает это самым трагичным событием своей жизни.
Я продолжаю плакать у Лолы на кровати. Они гладит меня по голове. На следующий день я перерыла все шкафы еще раз и все-таки нашла поделку, а ошейник был возвращен австралийской плюшевой кошке.
Сестры
Утром Лола проснулась в отличном настроении. Мы собирались ехать за мебелью в новый дом. Лола ходила по дому и напевала.
— Лола, разбери, пожалуйста, белье, — на сушилке посреди кухни висела постиранная вчера одежда. Она висит там постоянно, так как беспокоит только меня. Лола достает белье из стиральной машины, вешает сушиться и забывает о нем на три дня. Огромная сушилка занимает четверть кухни, перекрывая мне путь к столу, а Мире — к детской зоне с игрушками.
— Прямо сейчас? Я только вчера это повесила, — хорошее настроение испарилось, сменившись раздражением.
— Да, — я глушу в себе ответное раздражение. — Белье же высохло. Можно его убрать, а я как раз включу румбу (робот-пылесос). Нас дома не будет, румба все уберет. Мы приедем, будет чисто. — Заканчиваю мотивационную речь и иду в спальню собираться.
На кухню приходит папа, и до меня доносится разговор.
— Я не успею к 10:30, мне надо убрать белье, — Лола пытается втянуть папу в ситуацию. Машина для поездки в магазин заказана на 10:30.
— Но ведь еще полчаса, — парирует папа.
— Да, но мне надо сделать чистку лица и нанести маску, — Лола не сдается.
— А-а-а, маску, — папа понимающе поддакивает и уходит, не освободив Лолу от домашних обязанностей.
Из кухни слышен шум. Лола рвет и мечет. Она срывает белье, вероятно, толкает ногой сушилку. В кухню с криками влетает Мира.
— Заткнись, — я отчетливо слышу голос Лолы, обращенный к сестре. Лола продолжает борьбу с сушилкой и, с трудом сдерживая злость, приносит разобранное белье к нам в спальню. Мне приходится идти на кухню, где я встречаю волну ее гнева.
— На что ты злишься? Я просто попросила тебя разобрать белье.
— Я не злюсь, — шипит Лола сквозь зубы.
— Ты сказала Мире «заткнись», — я теряю терпение и звучу уже раздраженно.
— Я такого не говорила, — Лола делает пару шагов назад.
— Это не страшно. Ты, наверное, сказала это на сушилку, — вклинивается муж. Совсем некстати.
— Я такого не говорила, не говорила, — твердит Лола, как мантру, и смотрит на меня так, будто я ее регулярно бью, от чего меня начинает трясти от злости. Мне кажется, что сейчас разыгрывается сцена из кино. Я — злобная мачеха, которая гоняет золушку-падчерицу и наговаривает на нее.
Дальше мы начинаем неприятный разговор с мужем в спальне. Он говорит, что я веду себя агрессивно, что мне надо доносить мысль спокойно. Я доказываю, что имею право на такую реакцию, когда ребенок откровенно ведет себя некорректно.
— Ты вообще не даешь мне ее воспитывать. Когда я глажу ее по головке, тебе нравится. Но если я делаю ей замечания, я сразу слышу, что неправа. У меня вообще есть какие-то права? Или какая у меня функция в отношении Лолы? — я в отчаянии и злости одновременно. Лола греет уши под дверью, и меня просто выводит из себя тот факт, что она слушает наши разборки, последовавшие сразу за моим с ней разговором.
Муж сохраняет спокойствие, объясняя, что прав у меня не отнимает, но хотел бы, чтобы мы воспитывали детей без раздражения.
— Каждый раз, когда я делаю ей замечание, ты проводишь со мной беседы. Почему? — я чувствую себя жертвой, но в то же время вспоминаю, что сама комментирую каждый его разговор с Лолой, как только мы остаемся одни.
— Давай поймем, как сейчас выходить из ситуации, — муж взывает к сознанию. Он выходит в коридор и торопит Лолу со сборами. Мы стекаемся из противоположных дверей, не глядя друг на друга.
Очередную часть книги «Моя Лола. Записки мать-и-мачехи» Наталья Ремиш зачитает в эфире радио «Маяк» 18 ноября в 22:00 (мск). Предыдущие части можно послушать на сайте радио «Маяк».
Фото на обложке:@natalia.remish
